Был в моем камчатском школьном детстве корабль, который оставил памятный след на всю жизнь. Про него ходило множество легенд, одна невероятней другой; каждый его приход в Петропавловск-Камчатский был маленьким, но событием – например, когда он приходил в декабре, это означало, что у детей скоро будет много мандаринов и апельсинов в новогодних подарках.
Он больше четверти века был самым большим пассажирским лайнером СССР, однако про него не писали в энциклопедиях. Ему не посвящали хвалебных статей с рапортами в центральных газетах, скупо публиковали фотографии – да и то, только в местной печати. И исчез он тихо и незаметно, но тем не менее, след в памяти народной оставил гигантский. Такой вот парадокс. И долго потом петропавловцы в разговорах гадали — куда делся? Почему не видно? Когда снова придёт? Словом, сплошная загадка, а не корабль…
Матёрые камчадалы со стажем, наверное, уже догадались, о каком лайнере я говорю. Да, конечно же — это я про «Советский Союз», огромный белоснежный красавец с непривычной для современников сильно вытянутой формой корпуса. Он «работал» на экспрессной линии Владивосток — Петропавловск с 1957 по 1980 год, про него есть десятки отрывочных воспоминаний: кто-то когда-то ехал на нём в длинный северный отпуск на материк, кого-то именно на нём впервые завезли на Камчатку, кто-то ходил в круизы в южные моря. Не запомнить такой корабль было невозможно…
Камчадалы обычно в разговорах говорили так:
— А вы слышали, «Союз» пришёл? Уже стоит у Морвокзала.
— Да? А что привёз на этот раз?
Прошло много лет, сменилась эпоха, ушёл в пучину времени СССР, но этот элегантный красавец из моей памяти никак не выходил. Уже переехав в Петербург, я потихоньку стал накапливать фотографии, воспоминания, свидетельства о нём. Они иногда друг другу противоречили, часто были отрывочны, но общая картина стала вырисовываться.
Действительно, «Советский Союз» имел невероятно сложную и интересную биографию! Сменил четыре имени. Испытал бомбёжку и притопление. Мог стать целью Александра Маринеско вместо «Густлова», и только случайно избежал этой участи. Видел множество стран, континентов и портов. Менял облик. Подарил десяткам и сотням тысяч людей в разные времена удовольствие и отдых.
Первый раз я увидел «Союз» осенью 1976-го, примерно через месяц после переезда. Это было, когда я катался на «единичке» (Автостанция — ЖБФ) в районе остановки «32-й магазин». Оттуда, сверху, причалы морпорта видны как на ладони. Лайнер как раз швартовался, и меня сильно удивило, что разворачивают его аж два буксира. Стоял он не у самого Морвокзала, где швартовались другие суда, ходившие по владивостокской линии («Русь», «Ильич»), а левее — у Морвокзала он не помещался по длине. Я выскочил из автобуса и начал наблюдать за процессом.
Безусловно, сразу бросалась в глаза его необычная форма (очень вытянутая, узкая, «несундуковая» — я ещё не ведал, какая у него была обширная трансатлантическая карьера до войны) и ещё — нереально яркая белизна, на фоне других судов с подтёками или менее чистой краской. Казалось, что его отдраили каким-то особым составом на парад или выставку, и он — просто картинка с энциклопедии. А может, он был недавно покрашен, и поэтому так визуально наложилось. И — непривычно большой. Ну то есть я такой величины кораблей то того момента не видел. Да и откуда бы мне было увидеть, если до того мы жили в Хабаровске и на Амуре был один только речфлот?
В общем, зрелище с лайнером сверху, со стороны улицы Ленинской, было шикарное. Почему-то мы тогда никто не снимали этого — даже и не приходило в голову, что это надо и это будет интересно. Вот так тогда головы были устроены. А ведь у нас был превосходный «Киев» в наличии…
Длительные поиски в Сети такого вида ни к чему ни привели, но зато я наткнулся на странице Камчатского края на ещё более любопытный ракурс — с улицы на две ступени выше Ленинской. Выше была Советская, а ещё выше — Чирикова, там уже была деревянная застройка.
Под впечатлением я вернулся домой, открыл пятый том Детской энциклопедии (помните, коричневенькой такой?) и стал искать картинки океанских судов. Однако про «Союз» не было сказано ровно ничего, парадным лицом пассажирского флота СССР позиционировался класс «Иван Франко», который был заметно меньше. С досадой я жаловался капитану траулера, где отчим был вторым механиком, весёлому одесситу Борису Бурле:
— Дядь Боря, вообще ничего про него нет!
— Значит, не положено, чтоб он тут был! — улыбался многоопытный капитан, кладя мне руку на плечо и заглядывая в том энциклопедии из-за спины.
— Но он же самый-самый большой у нас, как же это!?
— Ой, дорогой мой, это ж совсем неважно. Вырастешь — поймёшь, что далеко не всё делается логично. Зато ты его видишь тут, на причале! Разве этого мало?
— Мало!
— Ничего, дружок, привыкай. Немецкому турбоходу в энциклопедии находиться не положено.
— Почему немецкому?
— Потому что, по девичьей фамилии…
Где-то через год, когда я в Петропавловске уже освоился, то как-то в снежный зимний день, спускаясь на 17-м автобусе к Дому Флота (куда-то мы там ехали, не помню точно), случайно увидел в бетонном заборе порта дырку. Мелькнула мысль: «О! Так туда можно пролезть!». Очень быстро я реализовал эту идею и разведал дорожки к причалу. Логическим продолжением этой идеи была мысль проникнуть на какое-нибудь интересное судно. Опыт был — я уже неоднократно проникал на Моховской рыбокомбинат и лазил на МРС-ки за свежими крабами, так что ничто тут меня не смущало. А куда интересней всего идти? Конечно же, на «Союз»! На Морвокзале надо посмотреть расписание и приехать на корабль в день прихода (кстати, совершенно случайно я угадал логически и самый лучший момент проникновения).
Расписание на прибытие вывешивалось около касс на рейсы примерно на месяц-полтора вперёд, причем время было указано примерное. А фактически лайнер приходил с отклонением от минус восьми до плюс шести часов от указанного. Море, штормы, ветра — от Владика в пути четверо с половиной суток, ведь это немало. Да и места сложные — Японское море, Сангарский пролив между японскими островами Хоккайдо и Хонсю (это зимой, летом по Лаперуза), Курильская гряда, тихоокеанское побережье Камчатки.
Сказано — сделано! Посмотрел расписание и в обозначенный там день и час прихода «Союза» приехал в порт, к заветной дырке. День был пасмурный, хмурый, видимость невеликая, мелкий снежок летал в воздухе, влекомый несильным ветром. Однако турбоход уже стоял внизу у причала — видимо, пришёл раньше, да часа наверное на два. Пассажиры почти все уже вышли, по широченному трапу на землю спускались редкие ласточки, которые тянули до последнего. А может, это уже выходили люди с экипажа, кто был свободен. Я взглянул наверх: на входе на палубу стоял вахтенный. Один, вальяжно оперевшись о леер. Итак, надо пробовать! Решительно ступил на трап и поднялся, прошёл на палубу. Вахтенный и ухом не повёл, равнодушно пропуская меня.
Так я впервые оказался на этом огромном корабле. Куда идти? Путей было великое множество. Решил облазить ближайшие внутренности и зашел в большую дверь — главный проход. Внутри меня встретила огромная широкая лестница, ведущая куда-то вверх, и две — поуже, ведущие вниз.
Но! Если бы это были просто лестницы! Всё вокруг было больше похоже на какие-то дворцовые интерьеры. Ковры-дорожки с прихотливым рисунком, тускло-желтого цвета металлическая отделка, шикарные светильники в бронзовой фигурной оправе, огромные панно на стенах на морскую тему, растительные узоры у иллюминаторов и дверей.
С моим малюсеньким жизненным опытом я вообще никогда не видел и близко ничего подобного, разве что на красивых буклетах про дворцы, которые мама привозила из Ленинграда. Я вообще не мог предположить, что внутри корабля в принципе может быть такая роскошь! Потрясённый увиденным, я медленно побрёл дальше по этой палубе. По коридорам и проходам носились в разных направлениях какие-то люди — буфетчицы, горничные, мужики с какими-то удлинителями и непонятными мне устройствами, что-то сворачивали и сматывали, не обращая на меня ровно никакого внимания.
Дальше, куда-то завернув, я попал в ресторан — огромный зал с гигантским круглым плафоном-картиной на потолке, а пройдя его насквозь, опять попал в проход, ведущий в залы поменьше. Зашёл в один из них, с узорчатым паркетом, где стоял большой рояль, а с краю была сооружена сцена, потом в другой, просто с креслами и столиками. Потом поднялся по другой широченной дворцовой лестнице (нет, это ну никак нельзя было назвать трапом!) наверх, где по обоим бортам были сооружены широкие проходы с деревянным полом. Площадь была такая, что там реально можно было играть в футбол!
Спустившись вниз на две палубы, я ещё в тот день посмотрел пассажирские каюты (почти все были полуоткрыты), и примерно через час в полнейшем изумлении и смятении отбыл с корабля — обратно через секретную дырку, на автобус и домой.
Это был какой-то совсем новый, непонятный и неизвестный для меня мир, и я твёрдо решил прийти на «Союз» ещё раз, как только он придёт в Петропавловск со следующим рейсом. И ни с кем моим открытием насчёт дырки пока не делиться.
Дома я молчал как партизан, около недели, а в один из дней у нас в гостях снова были моряки — коллеги отчима по экипажу. Капитана не было, но был электромеханик, тралмастер и старпом. Так вот, там я за столом похвастался им своим открытием, когда они выпили и раскрепостились.
Мой рассказ вызвал у мареманов заметное оживление и массу советов:
— (старпом) О-о-о! Ну ты подпольщик! Проник! А бассейн-то видел?
— Какой бассейн?
— Там бассейн есть. С подводной цветной подсветкой. (мечтательно) А после двенадцати ночи там бабы того… стриптиз делали… Эххх!
— Неа… не видел…
— Что вы такое ребёнку говорите! (это моя мама, возмущенно)
— (старпом, хмыкнув) Ребёнку, ёптить… ничо, пускай правду жизни узнаёт, подрастает уже.
— (электромеханик) А ещё там три ресторана.
— А я только один видел, большой.
— (тралмастер, закусывая грибочками) А рояль из рейхсканцелярии видел?
— Да какой-то видел, не знаю.
— Как! Он там один. Сам Гитлер в минуты настроения на нём играл!
— Чё, правда???
— Конечно! (назидательно) А сам корабль тогда назывался «Гроссдойчланд»!
— (старпом, наливая ещё) Какой, блядь, «Дойчланд»! «Адольф Гитлер» он назывался. Это был его личный корабль!
— И бомбу на него американцы бросили. Оторвало нос на двадцать два метра, потом обрезали. Так что теперь он короче, чем был!
— И милиция там своя!
— Ещё телефонная станция на тысячу номеров (а это и правда оказалось так).
В общем, за какой-то час подпившие моряки вывалили на мою головушку массу причудливо перемешанных колоритных фактов и мифов, которые, оказывается, подпитывали ауру этого уникального корабля.
К слову, с самыми разными мифами о «Союзе», порою совершенно абсурдными, за последующие годы я сталкивался многократно, да и потом видел их, тиражированные, и в воспоминаниях в Сети.
Вот, например:
К причалу Владивостокского морпорта подошло огромное пассажирское судно – теплоход под названием Советский Союз. Его размеры впечатляли. Когда-то этот пароход был немецким и назывался толи Третий Рейх, толи Адольф Гитлер. Вот на этом исполине мне предстояло провести пять суток по пути на Камчатку. Его интерьеры и внутренние убранства поражали своим великолепием. В коридорах многочисленных палуб можно было заблудиться. А главное – специфический приятный аромат, ни-то деревом, ни-то коврами. Так пахнет только на кораблях.
Или вот, из вступления к статье Г.П. Турмова:
…Речь пойдет не об истории великого государства, распавшегося на наших глазах, а о пароходе, вернее, теплоходе, белоснежном лайнере-красавце, ставшем флагманом Дальневосточного морского пароходства в конце 50-х годов прошлого столетия. В дни моей юности, да и значительно позднее, об этом теплоходе ходили легенды. Кто говорил, что раньше он назывался «Великой Германией», кто «Адольфом Гитлером», но то, что он был из Германии — это знали все.
Но ладно, это лирика, я отвлёкся.
Совершенно заинтригованный всем увиденным и услышанным, я дождался нового прихода «Союза», примерно через месяц – уже в разгар снежной камчатской зимы. Приехал туда на второй день стоянки. Путь традиционный – остановка «Дом Флота», дырка, тропинка, причал, трап. Однако меня ждал грандиозный облом: вахтенный меня окликнул и, не получив никакого внятного объяснения, задержал за хлястик куртки, когда я было внаглую метнулся в чрево главного входа.
С позором меня вытурили вниз, и тогда я понял – надо идти только в первый день прихода, когда все расслаблены, а на корабле бедлам и уборка после высадки пассажиров. А идти – спокойно и уверенно, как будто так надо. И ещё: в этот момент можно проникать во все помещения, а не только в пассажирскую часть лайнера. Экипажная же (служебная) часть в обычном режиме была защищена грозными табличками «Посторонним вход воспрещён! Crew only!», и все проходы закрыты.
Четыре жизни «Советского Союза». Часть 1 – Знакомство
Четыре жизни «Советского Союза». Часть 2 – Из советской биографии
Четыре жизни «Советского Союза». Часть 3 – Немецкая биография
Четыре жизни «Советского Союза». Часть 4 – Советская биография
источник: https://periskop.livejournal.com/451541.html